Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе встречи с профессорско-преподавательским составом и слушателями Азербайджанской Дипломатической академии

Уважаемый г-н Х.Пашаев,

Дорогие друзья,

Мне приятно находиться здесь и вновь иметь возможность встретиться со студентами и преподавателями вашего учебного заведения, теперь уже Университета – Азербайджанской Дипломатической академии (АДА), которая за 11 лет, утвердилась как полноформатный высший учебный механизм. 4 факультета (и об этом мы только что говорили с ректором АДА Хафизом Мирджалал-оглу) – это действительно очень большой результат, достигнутый за кратчайший период.

Мы довольны тем, что в этих стенах обучаются россияне – как мне сказали, около 30 молодых людей. Приветствуем сотрудничество между вашим Университетом и подведомственными МИД России Дипакадемией и МГИМО(У), где учатся порядка 100 азербайджанских юношей и девушек (из них 82 человека в МГИМО(У)). Кстати, по нашей статистике, это самая большая группа иностранных студентов после Казахстана. И это, я думаю, отражает высокий уровень доверия и взаимоуважения, которые сложились между Россией и Азербайджаном.

Год для наших отношений особый – четверть века назад, 4 апреля 1992 года, мы установили дипломатические отношения. Начался новый этап в многовековой истории взаимодействия двух народов. За прошедшее время нам удалось не только сохранить, но и приумножить традиции дружбы и добрососедства, обогатить самобытные культуры наших стран, сформировать очень разветвленную договорно-правовую базу.

Мы действительно стратегические партнеры, как это записано в основополагающих договорах. Активно продвигаются взаимовыгодные связи в самых разных областях – от торговли и экономики до гуманитарных и межрегиональных обменов. Особо отмечу конструктивное сотрудничество в международных делах. Взаимопонимание и доверие между нашими странами – это важный фактор обеспечения стабильности и безопасности в Каспийском регионе на Кавказе. Безусловно, необходимый мощный импульс этой работе придают регулярные контакты и доверительный диалог между президентами В.В.Путиным и И.Г.Алиевым.

Я не стану подробно останавливаться на российских оценках нынешнего положения дел. Как я понимаю, мы пообщаемся еще интерактивно после моего короткого вступительного слова. Уверен, что будучи студентами-международникими вы следите за тем, как Президент России В.В.Путин и другие представители нашего руководства дают оценки нынешнего положения дел в международных делах.

Коротко скажу, что наше глубокое убеждение состоит в том, что основным препятствием на пути подлинной демократизации межгосударственного общения, его развития на принципах равноправия, взаимного уважения, учета интересов друг друга остается стремление узкой группы западных стран во главе с США сохранять свое доминирование по всем направлениям международной жизни.

Несколько столетий т.н. «исторический Запад» руководил всем миром, «заказывал музыку» и, конечно же, от этих привычек, которые, наверное, уже укоренились генетически в руководстве ряда западных стран, очень трудно отказаться. Поэтому они по-прежнему хотят и далее диктовать свою волю, обеспечивать свое благополучие на нашей земле за счет других. Безусловно, линия на вмешательство во внутренние дела суверенных государств, использование силы в обход СБ ООН, задействование односторонних санкций, экстерриториальное применение своего законодательства, попытки приспособить к современным реалиям институты «холодной войны», по большому счету все это привело к девальвации роли международного права и целого ряда многосторонних институтов, нанесло значительный урон глобальной и региональной безопасности и стабильности.

В результате всего этого мы наблюдаем усиление застарелых кризисов и конфликтов, появление новых вызовов и угроз. Особую опасность, конечно же, для всех нас несет небывалый всплеск международного терроризма, который произошел в результате линии по экспорту государственного устройства, смене неугодных режимов, когда для того, чтобы убрать одного, как заявлялось, диктатора, будь то в Ираке или Ливии, разрушались целые государства. Тот хаос, который мы сейчас наблюдаем, в регионе Ближнего Востока и Севера Африки, конечно, является в решающей степени результатом близорукой, я бы сказал, крайне опасной политики. Справиться с любыми угрозами, в том числе, конечно, в первую очередь с терроризмом можно только сообща. Не может не тревожить то, что линию на продвижение общечеловеческих ценностей пытаются направить в русло псевдолиберальных, включающих, в том числе агрессивное навязывание другим народам, которые не хотят жить по чужим лекалам, а хотят сохранять свою национальную идентичность. В целом можно констатировать, что попытки сколотить однополярную модель мира привели к росту хаоса и неопределенности. Международные отношения стали настолько сложными, что управлять ими из одного центра просто невозможно.

Сегодня мы становимся свидетелями становления новой, более справедливой и демократической полицентричной системы мироустройства. Это естественный процесс, отражающий появление и укрепление новых центров экономической мощи, политического влияния, которые приобретаются вместе с экономической мощью. Руководствуясь собственными национальными интересами, новые центры политического и экономического влияния в мире уверенно берут свою часть ответственности за поддержание стабильности в своих регионах и вносят вклад уже в международный процесс и укрепление международной безопасности. Важно, чтобы этот процесс стал предсказуемым, чтобы новый миропорядок, который объективно формируется, опирался не только на простой баланс сил, а еще и на принципы международного права, согласия и взаимодействия.

Мы именно так стараемся выстраивать свою линию в международных делах, активно продвигаем положительную повестку дня для международного общения, выступаем за коллективное решение общих насущных проблем. Мы это делаем как в национальном качестве, так и в рамках СБ ООН, «Группы двадцати», БРИКС, ШОС, ЕАЭС, ОДКБ, СНГ и других международных объединений. По моим контактам я могу уверенно сказать, что наша позиция на развитие равноправного и взаимоуважительного диалога как средства решения всех проблем разделяется подавляющим большинством государств, и это отражается в наших очень обширных связях с представителями всех континентов.

Новому поколению дипломатов, специалистов-международников России и Азербайджана предстоит в самом ближайшем будущем активно работать над дальнейшим раскрытием поистине неисчерпаемого потенциала нашего двустороннего сотрудничества. Я думаю, залог успеха этих усилий – опора на испытанные временем ценности и вековые традиции российско-азербайджанской дружбы. Тем, кто после завершения учебы решит попробовать свои силы на дипломатическом поприще, желаю всяческих успехов, как и всем остальным.

Вопрос: 30 октября открылась железная дорога Баку–Тбилиси–Карс. Как, по Вашему мнению, это событие повлияет на отношения Азербайджана и России?

С.В.Лавров: Я надеюсь, что открытие железной дороги Баку–Тбилиси–Карс, прежде всего, позитивно повлияет на отношения между Азербайджаном, Грузией и Турцией. Россия здесь ни при чем, поскольку эта железная дорога не проходит по нашей территории.

Я знаю, что есть немало политических аналитиков, рассматривающих эти инфраструктурные проекты в контексте стратегических раскладов в регионе. Какие-то страны остаются вне международных транспортных коридоров. Мы не подходим с таких позиций. У нас тоже есть тесный процесс сотрудничества в формате трех стран между Россией, Азербайджаном и Ираном, в том числе во многом начатый благодаря желанию трех столиц объединить усилия по сооружению соответствующего участка транспортного коридора Север–Юг. Инфраструктурные проекты только обогащают возможности для дальнейшего плодотворного сотрудничества.

Вопрос: Как Азербайджан и Россия могут работать совместно для борьбы с терроризмом?

С.В.Лавров: Я уже говорил, что бороться с этим злом можно только всем миром. Азербайджан и Россия выступают за самое широкое международное сотрудничество, за то, чтобы совместная работа по борьбе с терроризмом велась без двойных стандартов, чтобы никто не пытался, как мы наблюдаем сейчас в Сирии и других регионах Ближнего Востока и Севера Африки, использовать террористов в качестве «попутчиков» для достижения сиюминутных целей. Мы знаем, как зарождались такие террористические группировки, как «Аль-Каида», ИГИЛ. «Аль-Каида» возникла после того, как США использовали моджахедов в Афганистане, обучая и вооружая их против на тот момент советских войск. Достигли того, что 11 сентября
2001 г. эта самая группировка ударила уже по США. То же самое можно сказать про вторжение в Ирак, результатом которого стало появление группировки ИГИЛ. Последние события в Сирии дали «путевку в жизнь» «Джабхат ан-Нусре», которая наряду с «Аль-Каидой» и ИГИЛ признана СБ ООН террористической группировкой.

Пытаться делать расчет на то, что можно сделать ставку на какую-то группировку для достижения цели свержения режима (именно это пытаются сейчас сделать Сирии) и что потом эта группировка будет тебе подотчетна – это колоссальное заблуждение. Вся история показывает, что происходит ровно наоборот.

Россия и Азербайджан взаимодействуют в рамках ООН, где есть соответствующие контртеррористические механизмы, которые вырабатывают общие методы для сотрудничества в этой сфере. Мы также взаимодействуем в имеющихся антитеррористических проектах в рамках СНГ. По двусторонней линии наши соответствующие компетентные органы, занимающиеся вопросами безопасности, находятся в очень тесном контакте. Приведу один из практических примеров. ФСБ России создала базу данных, в которую включаются сведения об иностранных террористах-боевиках. Это очень важная сфера борьбы и профилактики террористических преступлений. Все желающие могут ею пользоваться. Чем шире будет эта база и всеохватнее участие разных государств, тем легче будет отслеживать маршруты перемещений бандитов, которые сегодня из Ближнего Востока могут переместиться в Центральную Азию, потом в Малайзию, Юго-Восточную Азию.

Убежден, что это одна из важнейших сфер нашего взаимодействия, отвечающая нашим общим интересам. Упомяну, что у нас есть ряд документов, которые обеспечивают основы сотрудничества по профилактике организованной преступности на Каспийском море.

Вопрос: Россия и США являются членами Минской группы ОБСЕ по Нагорному Карабаху. Как сильно влияют отношения между двумя этими странами на решение проблемы нагорно-карабахского урегулирования (НКУ)?

С.В.Лавров: По большому счету, ответ короткий – никак не влияют. НКУ с точки зрения стран-посредников уникально тем, что, несмотря на очень глубокие разногласия, которые сейчас накопились в наших отношениях (прежде всего, благодаря остервенелой русофобской политике Конгресса, Демократической и значительной части Республиканской партий, которые не могут смириться с тем, что легитимным образом к власти пришел несистемный президент), и на то, что многие сферы отношений находятся в глубоком тупике, сотрудничество по нагорно-карабахскому урегулированию не пострадало от происходящего в наших двусторонних делах.

Мы вместе с США и Францией занимаем общую позицию, которая хорошо известна. Периодически три страны-сопредседателя встречаются на уровне послов, министров, регулярно осуществляют поездки в регион (такие поездки состоялись пару месяцев назад, если не ошибаюсь). Буквально на днях прошли встречи трех сопредседателей с министрами иностранных дел Азербайджана и Армении в Москве. Надеюсь, что результаты встречи, состоявшейся между президентами Азербайджана И.Г.Алиевым и Армении С.А.Саргсяном в прошлом месяце, которые оба президента оценили как позитивные, позволят преодолеть некоторый застой в наших общих усилиях и двигаться вперед с целью найти общеприемлемое решение. Вчера мы об этом говорили с И.Г.Алиевым, который любезно принял меня в начале моего пребывания в Азербайджане.

Вопрос: Каково Ваше видение будущего ООН? Какие меры нужно принять для увеличения эффективности этой Организации?

С.В.Лавров: Это очень многослойный вопрос, который тянет не на курсовую или дипломную работу, а на полноценную диссертацию, причем сразу докторскую.

Постараюсь затронуть некоторые основные аспекты этой темы. ООН может быть эффективна только, если все будут исходить из того, что это общая Организация для всех стран, ставших ее членами и разделяющих принципы ее Устава, который они подписали и ратифицировали. В этом смысле крайне важно, чтобы любые реформы, о которых сейчас начинается разговор (новый Генеральный секретарь имеет свое видение этих реформ, и мы поддерживаем его стремление сделать Организацию более эффективной), в полной мере учитывали принципы суверенного равенства, которое закреплено в Уставе, и взаимного уважения между всеми членами ООН.

Любая реформа (а реформирование – процесс постоянный, особенно сейчас, когда так быстро обновляются все элементы современной жизни, в практику стремительно внедряются научные достижения, появляются новые возможности для коммуникаций) обязательно должна отражать происходящее в реальной жизни в разных странах. Стремление сделать ООН более оперативной, эффективной с точки зрения сокращения дискуссий по каким-то сложным вопросам – это абсолютно естественное желание. Однако я глубоко убежден, что для того, чтобы решения работали и были долгосрочно устойчивыми, лучше потратить больше времени, но достичь консенсуса.

Приведу простой пример. Среди реформ, которые обсуждаются уже лет 20, есть реформа СБ ООН, которая, по понятным причинам, занимает всех – всем хочется быть лучше представленными в этом высшем органе ООН, занимающемся вопросами поддержания международного мира и безопасности. Здесь очень много значат вопросы престижа. Есть группа стран, требующих обязательно создать новые постоянные места, а есть те, которые категорически этого не хотят, а выступают за то, чтобы дополнительно ввести непостоянные места, прежде всего, для недопредставленных сейчас стран регионов Азии, Африки и Латинской Америки. Есть охотники решить эту проблему одним махом, поставив ее на голосование. Подсчет показывает, что примерно две трети выступят за введение новых постоянных мест, а одна треть – против. Поскольку Устав предполагает принятие решений в таких вопросах двумя третями голосов, то оно будет принято, и можно будет закончить эту «агонию», как они говорят. Но мы, как и многие другие, убеждены в том, что если поступить таким образом, то реформа состоится на бумаге, легально, но, с точки зрения меньшинства в одну треть, СБ ООН не укрепит, а потеряет свою легитимность, потому что при его расширении было проигнорировано мнение пусть меньшинства, но того, которое не является государствами-изгоями, а представлено странами среднего размера, которые активнейшим образом поддерживают ООН, исправно платят взносы, активно участвуют в механизмах по оказанию содействия международному развитию, в миротворческой деятельности. Взять и просто проигнорировать их абсолютно нереально.

Мы постоянно предлагаем искать компромиссы между двумя этими непримиримыми позициями – выступающими за обязательное добавление постоянных мест и категорически против этого. Есть разные идеи, которые, безусловно, еще долго будут обсуждаться, и все это, несомненно, займет продолжительное время, но если мы хотим иметь устойчивую ООН, то необходимо искать консенсус. Собственно говоря, когда эта реформа запускалась, ГА ООН приняла резолюцию, в которой сказано, что продукт дискуссии по реформе СБ ООН о его расширении должен быть предметом общего согласия.

Но, повторю, искушение быстренько все решить в других областях деятельности ООН (а такое стремление проявляется) – это естественное желание тех, кто из самых добрых побуждений хочет сделать ООН более эффективной. Однако ограничитель, о котором я сказал, принципиально важный.

Второе, что нужно иметь в виду, когда мы говорим о том, как сделать ООН более эффективной, это уже действия, которые предпринимаются не из добрых, а, наоборот, из достаточно неприглядных побуждений. Это попытки диктовать, навязывать, требовать, пытаться очернить своих конкурентов нечистоплотными методами. Последний пример мы наблюдали на прошлой неделе, когда американцы вместе с англичанами и другими западными странами пытались навязать резолюцию о продлении мандата Механизма расследования случаев применения химических боеприпасов в САР. Они пытались навязать это, невзирая на то, что этот Механизм вел себя постыдно и вместо того, чтобы направлять своих инспекторов на места инцидентов, откуда получали сообщения о применении химических веществ, довольствовался видеосюжетами, которые были переданы НПО, работающими «на земле», замеченными в связях с экстремистами и даже террористами.

Ссылались на то, что туда ехать небезопасно. Потом выяснилось, что лабораториями Франции и Великобритании были получены и проанализированы образцы именно из этой местности. Когда мы стали интересоваться, почему же, если там небезопасно, Франция и Англия нашли способ взять там образцы, стали спрашивать у французов и англичан, как они получили эти образцы, то французы нам сказали, что это секрет, а англичане – чего, мол, нам рассказывать, если всем известно, что там был применен зарин. Я сейчас не шучу, это прямая цитата.

Потом выяснилось, что служба безопасности ООН сертифицировала возможность посещения этой местности, о чем нам сразу не сказали и продолжали врать в глаза. Со всеми этими недостатками, несмотря на этот доклад, по которому мы задали множество вопросов, попросили провести дискуссию, прийти ответственных людей из этого Механизма и рассказать нам, почему они так работают и не могут работать, как того требует Конвенция о запрещении химического оружия. Они в своих действиях прямо игнорировали те методы, которые Конвенция предписывает использовать в этой работе.

В этой ситуации была предложена резолюция, продлевающая мандат этого Механизма расследования на 2 года без каких-либо упреков, требований о наведении в нем порядка. Естественно, мы наложили вето, целый ряд других стран ее не поддержал. Мы вместе с Китаем предложили свою резолюцию, которая как раз по всем этим аспектам требовала принятия мер с тем, чтобы привести работу этого Механизма в полное соответствие с требованиями Конвенции.

Вот два примера, их много. На эту тему можно бесконечно говорить. Нужно уважать мнение друг друга. Американские коллеги, которые знали, что будет вето, потому что мы применяем его в случаях, когда надо отстоять правду и справедливость, извлекают удовольствие от того, что могут опять на нас навалиться, обвиняя во всех смертных грехах – в том, что якобы мы поддерживаем химических террористов, что нам не жалко людей, которые гибнут от химических атак.

Тем более было удивительно, что такие нечистоплотные методы используются высокими представителями. Так, Постпред США при ООН публично заявила, выступая с обвинениями в наш адрес, что ее попытки дозвониться до нашего Представителя при ООН с тем, чтобы попытаться согласовать какой-то компромиссный текст, провалились, потому что он не отвечал на ее звонки. Это ложь чистой воды. Наш Представитель сообщал о каждом таком контакте. У нас есть протоколы их разговоров. Мы искренне пытались найти общую позицию, но США исключали любые формулировки, которые хоть как-то бросали бы тень на этот Механизм. А там не тень брошена, там он во мраке своих ошибок уже не виден.

Вопрос: Вопрос касательно интеграционных процессов в СНГ, особенно вокруг Евразийского союза. Учитывая тот фактор, что основной объем торговли России приходится на страны вне СНГ (ЕС, Китай и другие), а также что покупательная способность в странах СНГ не очень высокая, как Вы оцениваете экономический потенциал ЕАЭС?

С.В.Лавров: Вы, безусловно, правы. Если брать относительные доли, то (это факт, статистика) наш крупнейший коллективный партнер – ЕС, а индивидуальный – Китай. Объемы торговли, действительно, гораздо более внушительные, нежели внутри ЕАЭС. Но если брать все в динамике, то объемы товарооборота в рамках ЕАЭС устойчиво растут. Поначалу на них сказалась общемировая конъюнктура, сейчас же нашли пути, как ее преодолевать и развивать торговлю, инвестиционные проекты, совместное производство в перспективных областях, на которые не влияют те или иные негативные явления в мировой экономике. Думаю, что эта тенденция продолжится.

Мы, кстати, всегда подчеркиваем, что ЕАЭС – это открытое интеграционное объединение, оно не создавалось по тем принципам, которые, например, были заложены Администрацией Б.Обамы в проект Транстихоокеанского партнерства, когда выборочно пригласили 11 стран, а другим сказали, чтобы пока подождали, пока сами не договорятся – а потом на их условиях уже будете присоединяться. Когда создавался ЕАЭС, мы никогда не говорили, что сейчас договоримся втроем (вчетвером, впятером), а потом остальным будем диктовать. У нас с самого начала открытое объединение. Будем приветствовать новых членов. К работе ЕАЭС присматривается Таджикистан, ряд других заинтересованных стран, в т.ч. не обязательно из числа государств СНГ. Будем рады и готовы приветствовать в этих рядах Азербайджан. Сейчас прорабатывается возможность учреждения института наблюдателей при Евразийской экономической комиссии.

Второй момент: параллельно с развитием ЕАЭС как такового мы продвигаем более широкие континентальные интеграционные идеи. Президент В.В.Путин, обсуждая со своим китайским коллегой, другими партнерами перспективы евразийской экономической интеграции, вышли на целый ряд практических договоренностей, которые сейчас реализуются. Например, готовится соглашение о торговле между ЕАЭС и КНР. Параллельно многосторонний проект Пекина т.н. «Один пояс, один путь», имеющий глобальный замах и создающий, я бы сказал, «идеологическую» рамку, чтобы думать, как объединять различные интеграционные процессы, полностью совпадает с философией, которую продвигает Российская Федерация.

Шанхайская организация сотрудничества тоже активна в экономике и начинает свои прямые контакты с Евразийским экономическим союзом. В мае прошлого года мы провели саммит Россия-АСЕАН (Ассоциация государств Юго-Восточной Азии) в Сочи, в ходе которого целый ряд этих государств выразили интерес к тому, чтобы последовать примеру Вьетнама, ставшего первой страной, подписавшей и ратифицировавшей Соглашение о свободной торговли с ЕАЭС. Сейчас интерес к этому (и не просто интерес, уже начинаются практические консультации, переговоры) проявляют Сингапур и целый ряд других стран АСЕАН, а также сама эта ассоциация как структура.

Идут переговоры о том, чтобы, как это назвал Президент России В.В.Путин, сформировать большой евразийский проект «Евразийская интеграция», в которой участвовали бы страны-члены ЕАЭС, ШОС, АСЕАН и которая была бы открыта и на западную часть нашего общего континента.

Европейский союз в свое время активно поддерживал концепцию Ш.де Голля о формировании общего экономического и гуманитарного пространства от Атлантики до Урала (тогда это было). Сейчас мы и большинство стран Европы говорим, что нужно стремиться к общему пространству от Атлантики до Тихого океана. Пока этот процесс подключения Евросоюза к такому сотрудничеству сдерживается. Они даже стесняются установить контакты с Евразийской экономической комиссией, потому что у них действуют строгие блоковые порядки: по идеологическим соображениям Россию надо наказывать. Они думают, что, отказываясь от сотрудничества с нами, наказывают нас. Думаю, они наказывают себя. Безусловно, мы тоже от этого не выигрываем, но всегда ищем какие-то способы конструктивно взаимодействовать с теми, кто к этому готов. А когда ЕС вводил санкции в 2014 г., помню, как европейский бизнес восставал против этого, пытался взывать к разуму, на что лидеры Германии (очень прагматичной нации) заявили, что в данном случае политика должна довлеть над экономикой. Это уже что-то из разряда экзотических подходов, которые мы раньше на европейском континенте не наблюдали.

Поэтому если еще Евросоюз постарается успеть к этим процессам, тогда, по-моему, не будет никаких противоречий. Важно не создавать закрытые клубы и пытаться состязаться с другими закрытыми клубами (это будет вести к фрагментации глобальной торговой системы, подрыву всей структуры ВТО), а быть открытыми. В таких открытых форматах каждый найдет себе выгоду. Не имею в этом ни малейшего сомнения. Кстати, у нас уже стоит очередь из стран, которые хотят заключать соглашения с Евразийским экономическим союзом либо о зоне свободной торговли, либо о сотрудничестве, в т.ч. и такие страны, как Чили, организация МЕРКОСУР (экономическая структура на латиноамериканском континенте).

Вопрос: Какую базу знаний должен иметь студент, чтобы стать успешным в сфере дипломатии или даже министром иностранных дел?

С.В.Лавров: Чем больше знаешь, тем лучше. Не могу сказать, что база – столько-то гигабайт, и все у Вас будет хорошо. Нет предела совершенству. Стремитесь узнать как можно больше, читайте, обеспечьте себе глубокую разностороннюю эрудицию и обязательно старайтесь общаться с людьми дружелюбно. Это очень сильно помогает в дипломатии.

Нужно стараться услышать и понять человека. Не расходиться, оставшись при своем и сошедшись на том, что каждый видит ситуацию по-своему, а постараться понять. Даже если нет конкретной задачи о чем-то договориться, услышав мнение человека, который мыслит по какому-либо вопросу противоположно вам, прикиньте, каким мог бы быть средний вариант, который бы вас устроил. Потренируйте себя таким образом, так как достижение компромиссов – это, наверное, самая главная черта дипломатии. Никогда не будет двух стран, которые во всем на 100%, без сучка и задоринки согласны друг с другом. Особенно сейчас, когда в условиях глобализации растёт взаимозависимость, практически все проблемы поддаются решению только коллективными методами. А значит нужно искать в рамках подходов к этим проблемам компромиссы. Тренируйте себя на их нахождение. Как, например, и в отношениях в семье, когда спорите с родителями, близкими, детьми. Надо учиться вырабатывать общие подходы. Это в дипломатии очень помогает. Никогда не уйдет в небытие значение личных контактов. Никакие современные коммуникационные технологии не заменят разговора «глаза в глаза». Это общепризнанная истина, мы уже долго работаем в условиях информационно-коммуникационной революции, но без личного общения ничего не получится.

Вопрос: Сергей Викторович, попрошу вас дать наказ нашим студентам, чтобы больше читали художественную литературу.

С.В.Лавров: Когда я сказал читать больше, я это и имел в виду. Обязательно надо читать литературу, это вечные ценности и, по-моему, сейчас таких не выпускают.

Вопрос: В начале сентября, выступая перед студентами МГИМО (У) и Дипломатической Академии, Вы сказали, что предлагали Западу юридически обязывающую договоренность о единой и неделимой безопасности на пространстве Евразии и Евроатлантики. Если бы Запад принял эту договоренность, то конфликты в Приднестровье, Нагорном Карабахе, Косово были бы урегулированы, а украинского кризиса и вовсе не было бы. Что такое в вашем понимании единая и неделимая безопасность? Это внеблоковый статус буферных государств? Ставится ли в зависимость урегулирование конфликтов с отношением России и Запада?

С.В.Лавров: Я имел в виду тот принцип, который в период эйфории в начале 90-х годов был озвучен западным миром. Принцип неделимости безопасности был торжественно продекларирован Западом совместно с другими странами, которые входят в Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе. Было торжественно провозглашено, что никто не должен укреплять свою безопасность в ущерб безопасности других. Это произошло в Париже в 1990-м году на саммите ОБСЕ, под этим подписались президенты и премьер-министры. Когда наступили нулевые годы, стали происходить события, которые шли в откровенное противоречие с принципом неделимости безопасности. Первое касается решения США о выходе из Договора по ПРО и начале создания системы ПРО в Европе под предлогом угроз со стороны Ирана, которые оказались надуманными.

Мы сразу предложили начать диалог по этой проблеме, дали свои выкладки, которые показывали те риски, которые несет развертывание ПРО в отношении Российской Федерации. Нам говорили только то, что это не направлено против нас, и никак не отвечали на профессиональные замечания наших военных, которые приводили баллистические, географические и прочие доводы. Профессионального диалога не было вообще. Тогда мы отметили, что они обязались не укреплять свою безопасность за счет безопасности других, а здесь мы чувствовали себя ущемленными. На что получили ответ, что это не против нас и не нужно волноваться.

Параллельно с упомянутым процессом в ОБСЕ в созданном Совете Россия-НАТО также были одобрены принцип неделимости безопасности и тезис о том, что НАТО не будет размещать на постоянной основе существенные боевые контингенты на территории новых членов. Это было во время одного из очередных расширений НАТО. Когда положение было одобрено, мы предложили договориться, что считать существенными боевыми контингентами, потому что в то время НАТО периодически направляла бригады, свои воинские подразделения в те или иные страны Восточной Европы, которые недавно стали членами Североатлантического альянса. Они категорически уходили также от этой работы, утверждая, что то, что есть сейчас, нельзя считать существенным. Иными словами, политические декларации оставались пустыми словами. Тогда, в 2009 г. мы предложили проект Договора о Евроатлантической безопасности, в котором кодифицировали политическое, провозглашенное в торжественной атмосфере президентами и премьерами обязательство, записав, что все мы обязуемся не укреплять свою безопасность за счет безопасности других. Если у кого-то возникает ощущение, что это происходит, он имеет право созвать официальный механизм и обсуждать, урегулировать возникающие озабоченности. Одно это послужило поводом для очень нервной реакции НАТО, которая категорически от этого отказалась. Более того в Альянсе отметили, что Договор направлен на распространение юридических гарантий безопасности на все страны ОБСЕ. Мы это подтвердили. Однако в ответ услышали, что так не будет, потому что только НАТО останется органом, предоставляющим юридические гарантии безопасности, а все остальные могут пользоваться политическими, о судьбе которых я вам только что рассказал.

В то же время мы положили на бумагу свое виденье того, что такое существенные боевые силы, которые не должны размещаться на постоянной основе на территории новых членов, все расписали по подразделениям, вооружениям, количеству людей и техники. Передали это в НАТО для начала диалога. Они категорически отказались даже разговаривать. То, что сейчас размещается в Восточной Европе, размещается под предлогом «российской угрозы». Они придумали, что российско-белорусские учения «Запад 2017» - это подготовка для агрессии против Прибалтики, что Россия хочет завоевать Белоруссию и никогда не выведет войска. Естественно ничто из этого не реализовалось. Наблюдатели были приглашены белорусской стороной при нашей поддержке. Все оказалось «липой». Тем не менее, те американские, канадские, немецкие, британские контингенты, которые подтянули под предлогом нейтрализации учений «Запад-2017», сейчас там остаются. Нам было сказано, что это непостоянное размещение, а ротационное, но оно будет регулярным. Нет никакой разницы находится ли постоянно на этой территории бригада или батальон, или просто будут меняться люди, личный состав.

Евроатлантическая безопасность должна быть безопасностью от Атлантики до Тихого океана и должна быть равной. Это означает, что не должно быть ситуации, когда одним предоставляют четкие юридические гарантии, а другие должны довольствоваться обещаниями, которые никто не собирается выполнять.